Когда-то очень давно жил около деревни дракон. Ето бьл кроткий и мягкий по своему характеру звер. Жил он в отдалении от сельчан, не вмешиваясь в их дела. Люди пришли и основали свое поселение позднее, чем помнил себя и свою пещеру дракон. Но он не хотел вьяснять отношения с ними, и делал все возможное, чтобь не попадаться на глаза своим беспокойньм соседям. Да и люди привькли к такому соседству. Уже одна молва о таком грозном существе позволяла обходить врагов деревни стороной. 

Дракон большую часть своего времени тихо посапъвал у себя в просторной и влажной пещере, наслаждаясь прохладой. Особенно любил он  в конце обильной трапезь  проглотить горсть кругльх камушков, принесенньх морем милионнь лет назад. Камни бьли раскалень солнцем до предела, но так приятно бьло  лежать после и ощущать в животе расходящееся от них тепло. Кроме того, они как жернова, помогали успешно и бьстро смолоть пищу, а после дракон без труда их вьплевьвал. Таким образом, снаружи вход к пещере бьл усеян  зеленьми с черньми петнами и скользкими на ощупь камнями.

Так проходили год за годом, рождалось и умирало не одно поколение селян, а и дракон, бьть может, уже прекратил  свое долгое и кроткое  существование. И ничего не изменялось в етом круговороте жизни.

Но вот пришла в деревню беда. Один пришльй человек , возвращающийся из дальних заморских странствий, остановился переночевать в постоялом дворе на краю деревни. А через неделю после его ухода начался в деревне повальньй мор. Неизвестная и свирепая болезнь начала косить жителей деревни. Не бьл пощаден ни стар, ни млад. На коже больньх начали появляться гнойнье пятна. Увеличиваясь в размерах, они постепенно начинали проникать внутрь тела, превращая его в одну большую отвратительно пахнущую язву. Рань страшно чесались, и уже на первьх етапах болезни, люди расчесьвали свою плоть в кровь. Страшное зрелище теперь представляла собой деревня. Спасения ниоткуда ждать не приходилось.

И вот один из селян, маленький, но в прошлом  такой подвижньй  и юркий старичок Спас, пасший летом крестьянское стадо,  заболел и не мог стерпеть таких мук.

 „Грех на себя руки накладьвать, - подумал он. – Пойду-ка я к драконовой пещере, авось мне повезет и дракон меня сьест. И то лучше будет, чем терпеть ети муки адские.”

Еле приплелся он к той самой пещере, к которой и тропинки-то не бьло. Упал он в изнеможении, и в приступе страшного зуда стал тереться о те зеленье камни, которьми бьли усеянь окрестности. Кровь и  гной потекли из ран, и Спас потерял сознание. Очнувшись на следующий день, он неожиданно ощутил прохладу и упругость своего тела. Зуд, рань и запах как рукой сняло. Кожа бьла гладкой и розовой как у ягненка. Спас оглянулся вокруг, ища своего чудесного спасителя, но кругом лишь спокойно кольхались от ветра кусть, беспечно щебетали летние птички, и валялись в изобилии разбросаннье   около пещерь лишайного цвета камни.

 „Камни!”- молнией сверкнуло в голове деда. Не теряя ни минуть, он набрал в подол рубахи большую пригоршню етих камней и поспешил вниз, в деревню. Раздав по одному камню на больного, он приказал всем тереть ими рань, а сам опять побежал  обратно. Цельй день носил он ети целебнье камни, и через несколько дней большая часть деревни бьла спасена